Пересечем полностью Кампо дей Санти Джовани э Паоли (В Венеции только одна "пьяцца" – Пьяцца Сан-Марко) и остановимся перед церковью. Если встать к ней спиной, невозможно не заметить справа огромный фасад Скуолы ди Сан-Марко (Scuola di San Marco), нынче — Оспедале Чивиле (Ospedale Civile), центральной венецианской больницы. Это одна из шести исторических венецианских "Скуоле Гранде"; она была открыта в 1260 году для религиозных и общественных нужд, почти разрушена в пожаре в 1485 году. Ремонтные работы были благополучно завершены под руководством Марио Кодусси (Mario Codussi) в 1495 году. После того, как здание было увеличено за счет пристройки задней части, воздвигнутой по проекту Якопо Сансовино (Jacopo Sansovino) между 1533 (дата, выбитая на последней капители со стороны канала) и 1546 годами, оно сохранилось в неизменном виде до наших дней. Перед этими историческими воротами пересеклись истории, в которых участвуют...

 

3.  Нищий и левантинец

Ческо Пиццигани (Cesco Pizzigani) был одним из лучших каменотесов своего времени. Он принимал участие в работе над фасадом Скуоле ди Сан-Марко, и его удивительными руками сотворены тонкие игры с перспективой, благодаря которым фасад до сих пор знаменит на всю Европу. Через несколько лет после этого, в 1501 году, неожиданная болезнь подкосила Фьоринду, молодую жену художника. Тщетными оказались все бесконечные заботы, которыми любящий Ческо пытался спасти её жизнь. Она умерла, оставив безутешным мужа, который даже продал свою мастерскую, чтобы иметь возможность испробовать все средства.

Вконец опустошенный, пораженный неизлечимой печалью об утраченной любви, Ческо через несколько лет превратился в нищего, просящего милостыню у дверей Скуолы Гранде — в возведении которой он сам некогда принимал участие. Время от времени, пока его никто не видел, он развлекался в прежнем искусстве, царапая старым гвоздем по бокам портика профили кораблей, которые каждый день загружались и разгружались у широких ступеней площади.

В это время по соседству жила одна женщина, у который был ребенок от левантинца — еврея, который, став подданным Турции и пользуясь правам, дарованными иностранным купцам, жил — подобно многим таким же, как он — на острове Джудекке.

Сын, живший вместе с отцом и тоже одевавшийся по-турецки, часто приходил навещать женщину. Не сосчитать, сколько раз он набрасывался на неё с кулаками, вымещая на ней свой внутренний разлад — неудовлетворенность положением полувенецианца и полулевантинца, одинаково плохо принятого обеими общинами. Женщина, которая жила одна и никогда не была замужем, кротко переносила вспышки гнева своего сына, которого она любила больше, чем себя самое.

Но однажды вечером дело зашло слишком далеко. Обуянный такой яростью, какую он никогда прежде не испытывал, юноша зарезал собственную мать и в буквальном смысле вырвал сердце у неё из груди. Опомнившись и ужаснувшись содеянным, он тут же убежал, выбросив нож, но продолжая сжимать в руке вырванное сердце. Он хотел взбежать на мост  перед Скуолой, но на первой ступеньке споткнулся и упал, выронив бедное сердце. Оно перевернулось на земле несколько раз, остановилось, и из него послышался  голос: "Сынок, ты не ушибся"?

Обезумев, парень побежал к лагуне, в сторону кладбища, и, бросившись в волны, утопился. До сих пор в тишине площади можно услышать скорбные причитания убийцы, который ищет сердце, чтобы согреться его любовью холодными зимними ночами.

А Ческо? Ческо, как обычно, спал под воротами Скуолы. Он видел эту сцену и решил обессмертить её на свой манер, процарапав рисунок на мраморе. И теперь еще по бокам портика, рядом с профилями кораблей, можно разглядеть человеческую фигуру с большим тюрбаном на голове, сжимающую в руке человеческое сердце – материнское сердце